Автор: Алла Новикова-Строганова

Лесковское признание середины 1870-х годов о его “разладе с церковностью” до настоящего времени трактуется излишне прямолинейно, вырывается из контекста. Между тем в письме Лескова к П.К. Щебальскому, датированном 29 июля 1875 года, привлекают внимание знаменательные слова: “Более чем когда-либо верую в великое значение Церкви <выделено мной – А.Н.-С.>, но не вижу нигде того духа, который приличествует обществу, носящему Христово имя” .
Освещая эту проблему, следует учесть размышления одного из крупнейших русских философов и богословов первой половины ХХ столетия В.В. Зеньковского “О так называемом бесцерковном христианстве”: “Христианство не может быть понято и воспринято вне Церкви. Почему? Потому, что Церковь, как учит нас ап. Павел (Колос., гл. 1, ст. 24 и Ефес., гл. 1, ст. 23), есть “тело Христово” <...> и что “глава Церкви - Христос” (Ефес., гл. 1, ст. 22)”.
Из цитированного выше фрагмента лесковского письма видно, как писатель формулирует своё “верую”, по сути совпадающее с девятой частью Символа Православной Веры: “Верую... во единую святую соборную и апостольскую Церковь”. Нужно именно веровать в то, что святость изначально присуща Церкви, что она несокрушима – по слову Христа: “Созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют её” (Мф. 16: 18).
В то же время требуются духовное мужество и большое нравственное усилие, чтобы понять, что святость сущностно пребывает в Церкви, несмотря на то, что со стороны её “человеческой оформленности”, внешней “оболочки” святое может соседствовать с греховным, “живая реальность Церкви содержит в себе слишком много проявлений непросветлённого и непреображённого человеческого естества”].
Священнослужитель, по учению Апостола Павла, даже самими немощами своими, от которых не свободен ни один человек “во дни плоти своей”, призван “не соблазнять малых сих”, но наставлять их и духовно поддерживать, “Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи, Могущий снисходить невежествующим и заблуждающим; потому что и сам обложен немощью” (Евр. 5: 1 – 2). Лесков неустанно подчёркивал ответственное положение духовенства, по поведению которого нередко судят о самой Церкви в целом.
Важно отметить, что критика “пороков чиновничьего церковного управления” велась изнутри, а не извне – не из вражеского стана.
<...>

Лесков написал множество тёплых – “преутешительных” – образов служителей Православия. Таковы, например, праведный старец Памва – “беззавистный, безгневный ”: “согруби ему – он благословит, прибей его – он в землю поклонится” в “рождественском рассказе” “Запечатленный Ангел” (1873); архиепископ Нил и “монашек такой маленький, такой тихий”, “человек преутешительный”, взысканный “Божиею милостью”, отец Кириак в повести “На краю света” (1876), совершенно необычной в традиционном жанровом составе русской прозы: вся повесть напоминает чистую молитву во славу Божию, увенчанную в финале единодушным “Аминь!”, и в совокупности с “былью” “Владычный суд. Pendant к рассказу “На краю света”” (1877) составляет дилогию “Русские богоносцы” (1880).
<...>
Не уходя от Церкви, Лесков с присущей его человеческой натуре “нетерпячестью” начинал “расчищать подходы к храму”, в котором, по его убеждению, должны служить только чистые сердцем и высокие помыслами, наделённые высочайшей духовностью слуги Божии. Будучи глубоко уверенным в том, что христианские основания Православной Церкви непоколебимы: “Мы имеем право считать её ещё живою и способною возродиться и исполнять своё духовное служение русскому народу, а потому и говорим о ее нуждах”, – писатель обладал полнотой морального права, чтобы указать на недостатки священнослужителей, призванных к высокой роли пастырей духовных.
<...>
В статье 3-го и 4-го номеров журнала “Гражданин” за 1875 год “О сводных браках и других немощах” писатель открыто поименовал “немощи” церковного духовенства, которое поселяет к себе “неуважение <...> своими доносами, нетерпеливостью, малосведущностью в Писаниях, так называемою “слабостью жизни”, любостяжанием и неумением чинно служить, что доходит у нас теперь до самых крайних пределов” .
Особо выделено Лесковым неумение и нежелание церковников “чинно служить”, что не может не отталкивать прихожан. На эту “немощь” указал также “высокопочтенный иеромонах Чудова монастыря отец Пафнутий”. Высокий духовный авторитет “даровитого и горячего миссионера” подкрепляет наблюдения и выводы Лескова: «О. Пафнутий писал в своём отчёте, что многие священники служат крайне спешно и небрежно, а “кучерявые дьяконы даже не умеют внятно читать”».
Всё это истребляет благообразие даже в общенациональных центрах духовной жизни, что отзывается в писателе и тревогой, и глубокой душевной болью: “Счастливого исключения в этом случае не являют даже ни Лавра, ни Михайловский монастырь, где перед мощами ежедневно отправляется множество молебнов и, Боже мой, как они отправляются!..”. Неуместную поспешность и торопливость в проведении церковной службы Лесков обозначил выразительным эмоционально-экспрессивным словом-образом “скорохват”: “Этого “киевского скорохвата” не стерпеть не только раскольникам, привыкшим к служению строгому, но даже не снесть его и нам, приученным ко всякому “скорохвату” <...> у нас худо служат <...> у нас слабо живут, и всё это, к сожалению, правда”, – подводит писатель безрадостные итоги.
Особо выделено Лесковым неумение и нежелание церковников “чинно служить”, что не может не отталкивать прихожан. На эту “немощь” указал также “высокопочтенный иеромонах Чудова монастыря отец Пафнутий”. Высокий духовный авторитет “даровитого и горячего миссионера” подкрепляет наблюдения и выводы Лескова: «О. Пафнутий писал в своём отчёте, что многие священники служат крайне спешно и небрежно, а “кучерявые дьяконы даже не умеют внятно читать”».
Всё это истребляет благообразие даже в общенациональных центрах духовной жизни, что отзывается в писателе и тревогой, и глубокой душевной болью: “Счастливого исключения в этом случае не являют даже ни Лавра, ни Михайловский монастырь, где перед мощами ежедневно отправляется множество молебнов и, Боже мой, как они отправляются!..”. Неуместную поспешность и торопливость в проведении церковной службы Лесков обозначил выразительным эмоционально-экспрессивным словом-образом “скорохват”: “Этого “киевского скорохвата” не стерпеть не только раскольникам, привыкшим к служению строгому, но даже не снесть его и нам, приученным ко всякому “скорохвату” <...> у нас худо служат <...> у нас слабо живут, и всё это, к сожалению, правда”, – подводит писатель безрадостные итоги.

<...>
“Недействительность” пастырей проявилась, например, в том, что “возник вопрос о дозволении учителям из мирян обучать детей закону Божию в тех сельских школах, где священники не хотят или не могут этим заниматься”. Писатель приводит статистические данные министерства народного просвещения, показывающие, что “у нас теперь закон Божий вовсе не преподаётся в 20 % школ. Отсюда явствует, что “заповеди”, в которых изложены все предписания благочестивой нравственности, и теперь не читаются ни в церквах, как этого требовал Пётр Великий, ни в пятой доле школ, где это было бы очень кстати и у места”.
Такое же положение дел освещается в статье Лескова с полемическим заглавием “Безбожные школы в России” (1881): «“Безбожными школами” меткий в своих характерных выражениях народ прозвал те первоначальные школы, где нет преподавания Священной истории и вообще так называемого Закона Божия. Их у нас много и именно целая пятая часть».
В этом вопросе автор статьи не может согласиться с установками Синода, который не в состоянии обеспечить все школы законоучителями из духовенства и в то же время запрещает светским учителям преподавать уроки Священной истории. “Жаль наших православных”, – с болью пишет Лесков, – “на практике учителя и учительницы во многих местах, чтобы не огорчать крестьян “безбожием”, потаённо и контрабандою, на свой страх учат детей Закону Божию без вознаграждения и без дозволения…”.
Но если в остальных школах Закон Божий и преподаётся, то делается это зачастую неумело и бездарно.
Полностью статья доступна по ссылке: http://culturolog.ru/content/view/3258/97
Такое же положение дел освещается в статье Лескова с полемическим заглавием “Безбожные школы в России” (1881): «“Безбожными школами” меткий в своих характерных выражениях народ прозвал те первоначальные школы, где нет преподавания Священной истории и вообще так называемого Закона Божия. Их у нас много и именно целая пятая часть».
В этом вопросе автор статьи не может согласиться с установками Синода, который не в состоянии обеспечить все школы законоучителями из духовенства и в то же время запрещает светским учителям преподавать уроки Священной истории. “Жаль наших православных”, – с болью пишет Лесков, – “на практике учителя и учительницы во многих местах, чтобы не огорчать крестьян “безбожием”, потаённо и контрабандою, на свой страх учат детей Закону Божию без вознаграждения и без дозволения…”.
Но если в остальных школах Закон Божий и преподаётся, то делается это зачастую неумело и бездарно.
Полностью статья доступна по ссылке: http://culturolog.ru/content/view/3258/97